Последние халдеи   ::   Пантелеев Алексей Иванович

И вдруг на другой день, после ужина, она опять появилась в нашем классе.

- Здорово! - сказала она, улыбаясь. - Что зекаете? Охмуряетесь?

Снова посыпались невпопад блатные словечки. Снова несчастная барышня разыгрывала перед нами роль фартовой девчонки, плевала на пол, подсвистывала, подмигивала и чуть ли не матерно ругалась.

Советы добрых людей не пропали даром. Барышня решила не поддаваться "на глот" и вести себя с дефективными по-дефективному. Сказать по правде, на нас уже действовала ее система, и мы вели себя несколько тише.

- В стирки лакшите? - спросила она.

- Лакшим, - ответили мы.

- Клёво, - сказала она.

Мы не знали, что значит "лакшить в стирки".

- По-сецки поете? - спросила она.

- Поем, - ответили мы. И тоже не знали, что значит "по-сецки".

- И в печку мотаем, - сказал Японец. - И в ширму загибаем. И на халяву канаем.

- Ага! - сказала барышня. - Клёво!

Она была необычайно довольна и счастлива, что сумела найти общий язык с необузданными беспризорниками. Она ходила по классу, как дрессировщик ходит по клетке с тиграми. Тигры сидели смирнехонько и ждали, что она будет делать дальше.

Дальше, на следующий вечер, она принесла какой-то коричневый ящичек и поставила его на стол.

- Давайте займемся делом, - сказала она.

- Клёво! - ответили мы хором.

Барышня посвистала чего-то, потерла лоб, почесала затылок и спросила:

- Кто из вас умеет читать?

Мы не обиделись.