Страница:
45 из 103
— Зато сразу в чувство приводит.
— Не ворчи.
— Я не ворчу.
— Вот и не ворчи.
Они всё ещё переругивались беззлобно, когда Пчёлко надел на плечо термос, другой взял в руки, а нам приказал нести большой мешок.
Боже мой, разве это был солдат? Во-первых, он был такой маленький, такой конопатый и такой белобрысый, что вполне мог сойти за пионера. Во-вторых, на нём был такой замасленный и грязный комбинезон, что казался клеёнчатым и блестел на солнце. Даже погон у него не было, и только белая выгоревшая и захватанная масляными пальцами пилотка говорила, что это всё-таки солдат, а не трубочист. Кроме того, он шмыгал носом, и когда заговорил, то голос у него оказался тонким и хрипатым.
— Звидкиля, хлопци?
— Чего? — не поняли мы.
— З якого вы миста?
— Как это — с какого места? Нас по местам не распределяют.
— Та ни… Вы з городу чи з сэла?
— А! В городе живём, в городе.
— А кажи мэни, будь ласка, билый хлиб в мисте маете?
— Чего он так разговаривает? А? — спросил меня Серёга. — Он чего, специально, что ли, над нами издевается?
— Та ни, — улыбнулся солдат. — В мене мова така. Украинська. Ну то як, паляницу маете?
— Какая такая поленница? Зачем её маять? Мучить, что ли? — не понимали мы.
— Может, он спрашивает, есть ли в городе белый хлеб?
— Так, так! — обрадовался солдат.
— Есть. Есть белый хлеб, есть. Батоны.
— Ой-ёй… — вздохнул он.
|< Пред. 43 44 45 46 47 След. >|