Посмотрите - я расту   ::   Алмазов Борис Александрович

— Ни! — сказал Гриша, упрямо наклонив голову. — Не хочу. И не треба мени проситы, товарищу Кляйст. Не треба.

— Понимаю! Я понимаю, — вздохнул немец. — Понимаю. — И пошёл к немцам, которые устроились на брёвнах и дружно уплетали еду. Он вытащил из-за голенища сапога газету и, ловко развернув её одной рукой, начал громко читать что-то по-немецки.

— Газетки почитывает! — зло сказал Серёга.

— Це не пленный, це агитатор. Коммунист. Товарищ Кляйст. Пидем до лагеря, а то мени працюваты треба, — сказал Гриша.

Мы пошли, а вслед нам неслись чужие непонятные слова:

— Дойче зольдатен! Фатерлянд! Демократишен републик!

— Эхты! — сказал Серёга. — Они у тебя родителей убили, а ты им еду носишь!

— Це приказ! — глухо и упрямо ответил солдат.



Глава девятая

«ВЛЮБИЛСЯ! ВЛЮБИЛСЯ!»

— Кирьянов! Хру-ста-лев! — услышали мы крик, когда подошли к лагерю. Наш отряд, выстроившись, кричал по склада м.

— Ну теперь будет! — сказал Серёга. — Уже хватились нас.

— Бегить незаметно! — толкнул нас Гриша. — Бегить, бегить…

Вдруг он замолчал. И выпрямился так, будто увидел чудо. По дорожке к нам шла Алевтина Дмитриевна.

— Кто это? — выдохнул солдат.

— Алевтина. Сейчас нам будет…

— Где вы ходите? закричала Алевтина. — Весь отряд нас ждёт. Мы идём на прополку помогать колхозникам, а вы где-то бродите.

— А мы дяденьке дорогу показывали, — невинным голосом сказал Серёга. — Ему на кухню нужно.