Повесть о детстве   ::   Гладков Федор Васильевич

Митрий Степаныч не смущается. Он с достоинством мудрого начетчика, хорошо знающего причуды барина, снисходительно улыбается и покорно, с рассудительной кротостью говорит:

- Ваши щедроты, Дмит Митрич, известны всему уезду.

- Слышите его, Михаил Сергеевич? Лицемер и жулик, каких мало.

Сухопарый барин смотрит на Митрия Степаныча и мягким басом обращается к нему:

- Я слышал о тебе, Стоднев. На тебя жалуется духовенство: ты перетянул в раскол почти всю деревню.

Митрий Степаныч кланяется ему и учтиво говорит в нос:

- Мирское духовенство, Михаил Сергеевич, наводит хулу. Народ жаждет божьего источника и ищет его, как ему указует совесть.

- Ты говоришь красно. Видно, что умеешь действовать на людей и, вероятно, не только властью слова...

Измайлов в восхищении стучит палкой о снег и по-армейски лает:

- Ну? Не правда ли, Михаил Сергеевич? Фарисей!

Здесь, у нас, кроме него, есть всякие искатели правды.

- Сектанты?

- Всякого сорта ягоды. Бегуны вокруг сосны. У вас в Ключах - лапотники, древляне, куряне... сплошная Рязань. Наши чернавцы хранят традиции керженских скитов.

Они из поколения в поколение взыскуют града. Из самой утробы выворачивают "о". Недра народного духа! Глубина! А в глубине - чертей вдвойне.

Эти люди как будто внезапно явились к нам из другого, неведомого мира только в эти волшебные лунные святки.