Повесть о детстве   ::   Гладков Федор Васильевич

Бабушка-то Анна в молодости грешила много: на барском дворе жила, а там девке нельзя было не грешить.

- А как она грешила? - озадаченный, спрашивал я, не понимая смысла ее слов.

- Ну, вот как Манька наша...

- Блудила? - невинно допрашивал я, вспоминая, как мать отзывалась о Маше в разговоре с бабушкой.

- Кто это тебе сказал? - строго обрывала она меня. - Чего это ты болтаешь-то?

- А вы же ее замуж отдаете за то, что она блудит Бабушка всплескивала руками, болезненно морщила лицо и охала.

- Ты еще маленький, Феденька. Тебе нехорошо так говорить. А будет тебя кто спрашивать о Маше - молчи или говори, что зря про нее судачат.

И вдруг ни с того ни с сего она почтительно обращалась к чуланчику.

- Батюшка, скажи, не прогневайся: к добру или к худу?

И прислушивалась чутко и терпеливо. Потом с доброй улыбкой сообщала:

- Спит. Слышишь, как посапывает? Не тревожится.

Значит, к добру. А уже когда к худу-то - целые сутки, ночьполночь, так и тоскует, так и возится, стонет. Перед моей болезнью больно уж беспокоился: по ночам будил - ползает вдоль лавок и тоскует... "Наталья, худо... худо, Наталья..." Бывало, закряхтит, завозится, так я его скоро успокаивала. Скажешь: "Батюшка, милый, иди на место, не майся. Кто нас, бедных, тронет: никому-то мы не нужны, и никто-то зла от нас не видит". Ну, и уходит. А тут не знаю, что с ним сделалось - тоскует и тоскует, всю ночь покою не дает, сама с ним измаялась.

- А какой он? Я его ни разу не видал.