Повесть о детстве   ::   Гладков Федор Васильевич

Н-но!

В это время из дыры вверх ногами полетел отец. Он ударился головой в снег, и его отбросило в сторону. Испуганный и бледный, с ободранным лицом, он вскочил на ноги и, прихрамывая, погрозил кулаком вверх:

- Ах вы, прохвосты!.. Я вам припомню...

С края дыры свешивалась голова Сыгнея. Он морщился от пискливого хохота.

- Чай, я, братка, не нарочно... Ты не убился? Нога, окаянная, подвернулась. А тут еще Титок толкнул меня сзади...

Когда отец проходил по улице быстрой, твердой походкой, переваливаясь с боку на бок, из окон или с завалин смотрели на него мужики и бабы и говорили:

- А вы поглядите, как Васянька идет. Ногами-то... словно строчку стегает.

- Ну да, чай, мужики-то у них умники. А Васянька-то словами обделяет, как двугривенными.

В глаза его звали уважительно - Василий Фомич.

- Ребята-то у вас какие, Василий Фомич, - не баловники... не бражники... подбористые.

Отец самодовольно, с тщеславной небрежностью усмехался и умственно смотрел в землю.

- А кто в нашем роду дураком был? Кто уродом родился?

Но себя он считал умнее и красивее всех и рисовался перед людьми.

- Уж больно ты, Василий Фомич, форсу задаешь... Мы вот все думаем: не без барского тут промысла... Тетка Анна-то ведь при дворе жила... Не ущипнул ли ее невзначай княжой домовой?

Отец не только не обижался на эти намеки, но таинственно ухмылялся.

- Нашу семью ц при дворе из всех отличали.

- А дядя-то Фома, говорят, скоморохом был.