Повесть о дружных   ::   Карнаухова Ирина

- Садитесь, Лена Павловна!

В валенках, в шубке, в большом шерстяном платка Лене было нестерпимо жарко у раскаленного горна и бочки с нагревшейся водой.

И разговор не начинался.

Иван-молотобоец, увидев учительницу, подтянулся и ел Лену глазами, как солдат генерала. Бабка-бобылка перестала раздувать мехи и стояла неподвижно, поставив ногу в стремя, будто она собиралась вскочить на норовистую лошадь. Кузнец ненужно перебирал какие-то инструменты...

- Василий Никанорыч! Выйдем на порожек. Мне что-то жарко здесь с непривычки.

- Выйдем, выйдем, сейчас, Лена Павловна,- засуетился кузнец, пряча глаза от Лены.

- Ты, Ваня, прибери здесь, а бабушка отдохнет пока - напрыгалась.

Нельзя сказать, чтобы на порожке было удобно. Лицо леденил студеный ветер, на глаза набегали стеклянные слезы, а спине было жарко. И чем больше и убедительнее говорила Лена, тем больше она чувствовала, как замыкался кузнец, как росло в нем нетерпение и раздражение.

- Да что вы так говорите, Лена Павловна,- перебил он учительницу недовольно,- будто я своему внуку не родной! Обижаю я его разве, не кормлю, не холю? Да я иной раз на него погляжу, так сердце кровью обольется, так он на мать похож. Она у меня была, как цветок на лугу. А что у меня внук никчемушний в жизни, так такая уж, видно, моя судьба. И лучше вы меня не трогайте. Я ведь не жалуюсь.

- Да поймите вы, Василий Никанорыч, у Алеши талант, большой талант. У него замечательное дело в руках...

- Дело?! Баловство это, а не дело. Разве это нужное? Вот я вам покажу сейчас дело.