Повесть о дружных   ::   Карнаухова Ирина

Легко ли?

Первый день такой прошел, подошли мои бабочкик котелку ужинать. Сели на траву, раздала я кашу. Тихо что-то очень, разговору не слышно... Смотрю я - сидит моя бригадирша Марьюшка над миской, и слезы в кашу капают.

- Что ты, Марьюшка?

Глянула я, а у ней пальцы вспухли, ладони - как подушки пуховые.

Не гнутся пальцы, ложку не держат... И у других так. Сидят, молчат, кашу слезами солят.

Бросилась я им руки растирать, а сама чуть не в голос реву.

Это горе, а с молоком горе вдвое. Доили мы молоко, бывало, прямо на землю. Ведь тары да транспорту не напасешься. Доим - и глядеть боимся коровушек стыдно. Отъедем от места, оглянемся - на земле белым бело. Издали даже красиво - то ли проталины снежные в зеленом лесу, то ли лебеди белые на поляну сели. А подумаешь - сердце щемит: такое богатство в землю идет, а сколько детей наших в нем нуждается!

И такая злость возьмет.

"Зачем,- думаю,- это молоко проклятому фашисту..."

Только стала я замечать, что народ у меня слабеть начал. Харчи ведь не жирные, а до места еще не близко. Надо, думаю, сепаратор раздобыть. Тогда сливками баб поддержу.

Вот, в одном колхозе стала я у председателя сепаратор просить - у них три было. Ни в какую. Самим, дескать, нужно, у самих мало...

- Ну,- говорю,- что ты так языками нас бьешь! Давай общее собрание. Посмотрим, нет ли у вас посознательней.

Председатель и говорит на общем собрании:

- Давайте голосовать! Подымите руки те, которые свое добро проезжим людям отдать желают.

"Ну,- думаю,- зарезал".