Повесть о дружных   ::   Карнаухова Ирина

Нюра стояла с непреклонным видом.

- Она? Что же она сделала с тобой?

- Вымыла! - горестно всхлипнула Манька.

Ребята залились смехом.

- Вот это так обидела!

- Глядите, глядите, и вправду чистая!

Манька вырвала руку у Нюры, отбежала в сторону, запрыгала по-воробьиному на двух ногах и запела:

- Буксир, буксир, двенадцать дыр! За мной не угонишь, сама потонешь.

Слез у нее как не бывало.

Никогда у нее не поймешь, у этой Маньки, что у нее всерьез, а что нарочно.

В поле ребята разбрелись по сторонам и разделились. Мальчики в одном конце, а девочки кучкой вместе.

Ребята собирали колоски сначала себе в корзины, а потом сносили в общие кучи. Мимо них то и дело проезжали телеги, груженные серебряными снопами: девушки возили ячмень в сушилку. Ни одна не проедет молча:

- Эй, работнички! Шевелитесь, не спите!

- Что-то больно мелки! Сколько вас на фунт сушеных идет?

Саша обрывал их солидным басом:

- Проезжай, проезжай, не задерживайся, мелки да крепки!

А Климушка серьезно отвечал на вопрос о сушеных:

- Шемь.

Ребята работали по-разному. Таня наклоняется, как заведенная: всё боится, как бы не сказали, что она хуже других. У нее уже и вихор вздыбился, и пот течет по лбу и скатывается с курносого носа. А Нюра присядет на корточки и быстро, чистенько всё вокруг себя подберет, словно метелочкой подметет. А потом отойдет на шаг и снова так же. И коса у нее не растреплется, и щеки не зарумянятся.