Повторение пройденного   ::   Баруздин Сергей Алексеевич

Она присела на кровать и отвела мою руку:

- Не надо, дурачок, не надо...

Я знал все и не знал ничего. Я все понимал и ничего не понимал в эту минуту. Что происходило со мной?

Она целовала меня в лицо, в шею, она прижимала мою руку к своему горящему лицу, и мне было хорошо так, как не было еще никогда...

- Обними меня! Обними! Ты же не мальчик... Я знаю, ты чистый, не как все... Другие сами лезут... Я не хочу так... Обними, глупый! - просила она.

На минуту мне показалось, что это голос Наташи. Только слова какие-то другие, не ее.

"Наташа! Наташа! Молчи! Не надо говорить! Ничего не надо говорить!" шептал я про себя.

Мне было хорошо, но я вдруг понял, что не могу обнять ее, не могу... Не могу даже притронуться к ней.

А она вдруг заплакала - тихо, по-девчачьи вздрагивая:

- Я все знаю... Все знаю... Я ребеночка хочу... чистенького... маленького... И чтоб жить для него... Ласкать...

Она внезапно выскочила из палаты. Мне было стыдно, и горько, и жалко ее...

Наутро Вера Михайловна пришла в палату - обычная, какой я привык видеть ее каждый день. Она сунула мне градусник, подняла маскировочную штору на окне и открыла форточку. Потом на минуту задержалась у моей койки, положила руку на мой лоб, словно проверяя, нет ли у меня температуры.

- А что до вчерашнего, так не надо вспоминать! Это - так. Пройдет, спокойно сказала она и вышла.

"Дорогой дружище!

Ты что-то совсем там загоспитализировался.