Повторение пройденного   ::   Баруздин Сергей Алексеевич

Когда он слушает музыку, война ему - не война.

Нас перебросили к Тельтову. Впрочем, сам Тельтов мы не видели, говорили, что он пока не взят, зато Берлин - дымящий, вздрагивающий от взрывов и пожаров, - был, казалось, рядом. О Берлине говорили: "там", и на самом деле там, над Берлином, и днем стояла мутная, черная ночь. А у нас голубело небо, припекало солнце, зеленела листва. И воздух, несмотря на запах тола и гари, бензина и трупов, был свежий, весенний, дурманящий.

После привязки бригады двухсоттрехмиллиметровых орудий, которая затянулась - портили дело фаустпатронщики, - мы с Вадей отправились в штаб нашего дивизиона с бухтой провода и четырьмя пленными. Один из пленных тощий, маленький - без конца всю дорогу что-то лопотал, хватая за рукав то Вадю, то меня.

- Чего он хочет? - спросил я у Вади, когда наша машина подпрыгнула на очередной яме.

Шофер крепко хватил и вез нас наобум лазаря: того и гляди, окажемся в канаве.

- Говорит: "Я - поляк, я - поляк, меня тоже убьют?" - сказал Вадя, отлично знавший немецкий. - Только какой он поляк! Послушал бы ты, как по-немецки болтает. Отвратный тип!

Потом мы помолчали.

- А ты, - наконец спросил Вадя, - ты убил кого-нибудь за это время?

- Как? - не понял я.

- Ну, здесь, на фронте?

- Семь... Это тех, кого считал. Сам.

- Ты знаешь, это странно, конечно, - признался Вадя, - но я, наверно, не смог бы никого убить. Вот даже такого отвратительного, как этот. - Он показал на "поляка". - Противно почему-то, и не могу я этого делать...