Позавчера и послезавтра   ::   Алексин Анатолий

- Ну что ты волнуешься? - сказал я маме в день первого отчетного концерта, на который были приглашены дети. - Ведь я всего-навсего объявляю...

- Всего-навсего объявляешь? - повторила мама. - Нет уж! На этих концертах ты должен доказать всем и самому себе, что ты вовсе не "объявляла", что ты - артист!

Наверно, из-за того, что я должен был это доказать, мама и испытывала такое большое нервное напряжение.

- Особое внимание обрати на пересказ содержания песен, которые вы исполняете на иностранных языках - предупредила мама. - Мы должны почувствовать, что с твоей помощью путешествуем по земному шару...

Путешествовать наша семья привыкла!

А папа волновался за Мандолину:

- Если будет провал...

- Виктор Макарович тоже за него беспокоится, - сказал я. - Вы садитесь, пожалуйста, рядом с Димулей!

- Ты бы узнал все-таки его имя и отчество. Нам с мамой не очень удобно... Ведь мы с ним не пели в хоре!

Чтобы Володька не долго мучился, Виктор Макарович выпустил его в начале программы. "Дунайские волны" были нашим четвертым номером.

Я громко назвал Володьку "Владимиром" и "солистом".

Он вышел, сел, склонился над своей мандолиной, как над ребенком... И словно бы стал баюкать ее.

Как только я вернулся за кулисы, на меня налетел Дирдом. Каким образом он успел за две или три минуты добраться из ложи до меня - до сих пор понять не могу. Вид у Дирдома был такой, будто он только что выпил стакан рыбьего жира.

- Ему... - он указал на Виктора Макаровича, который, казалось, плыл в этот момент по Дунаю.