Дело Джен, или Эйра немилосердия   ::   Fforde Jasper

Джонс был лучшим и единственным моим шансом, единым в двух лицах. Но ему мой план понравился вовсе не так сильно, как мне бы хотелось.

– А зачем мне это делать? – резко спросил он. – Знаешь, что бывает за контрабанду? Хочешь, чтобы твой старик окончил дни в Скокхольмской камере? Слишком много хочешь. Я чокнутый старик, но не дурак.

Этого я ожидала.

– Если поможешь нам, – начала я, зарывшись в портфель, – я отдам тебе… вот это.

Я положила на прилавок листок бумаги. Джонс коротко вздохнул и тяжело плюхнулся в кресло. Он с первого взгляда понял, что это такое.

– Как… как ты это достала? – с подозрением спросил он.

– Правительство Англии очень высоко ценит возвращение «Джен Эйр» – достаточно высоко, чтобы пойти на сделку.

Он наклонился и схватил листок. Это был, во всей своей красе, ранний рукописный набросок «Детей лета», первого стихотворения в первом опубликованном сборнике Дилана Томаса. Время от времени Уэльс требовал возвращения национальной культурной ценности.

– Это не может принадлежать одному человеку, – медленно проговорил он. – Это достояние всей Республики. Это наше наследие.

– Согласна, – ответила я. – Можешь делать с рукописью, что пожелаешь.

Но Джонс-Манускрипт не поддался. Я могла бы организовать для него представление дилановского «Млечного леса» в исполнении Ричарда Бартона, этого валлийского Лоуренса Оливье, и все равно он отказался бы доставить нас в Мертир.