JК
Дело Фершо :: Сименон Жорж
Страница: 14 из 321Поезд вошел в туннель, и Моде с жадностью вдохнул паровозный дым и запах подземелья. Ему оставалось пройти еще один или два вагона. Раскачиваясь, как пьяница, он шел мимо купе, за которым угадывались бледные, болезненные лица людей с мрачными, пристальными и покорными глазами, которым эта поездка в ночи напоминала бегство.
Он шел быстро. Протянув руку, чтобы очередной раз ухватиться за медную ручку, он стал искать глазами Лину, которая смотрела прямо вперед, но, даже еще не увидев его, почувствовала присутствие, вздрогнула, быстро повернула голову и улыбнулась.
- Пошли...
Ей не было нужды задавать вопросы. Она читала радость и гордость в его глазах. Видела, как вздрагивают от нетерпения его руки, схватившие с полки их фибровый чемодан.
Он смотрел на тех, кто мог бы стать их спутниками, с иронией, жалостью, с легкой долей презрения. На трех моряков из Шербура, измученных двухсуточным отпуском в Париже, один из которых был так бледен, что, казалось, его вот-вот стошнит, на крестьянку в черном, лет за пятьдесят, словно застывшую на всю ночь, положив руки на зажатую в ногах корзину из ивовых прутьев, наконец, на кудрявую мать-одиночку, уже готовую вынуть из лифчика грудь, чтобы покормить своего малыша.
В их присутствии Лина не посмела о чем-либо спрашивать. Мишель не сказал ей, куда он идет. По прибытии на вокзал Сен-Назер им пришлось бежать вдоль всего состава. Поезд был длинным, вагоны третьего класса находились в его голове.
Он шел быстро. Протянув руку, чтобы очередной раз ухватиться за медную ручку, он стал искать глазами Лину, которая смотрела прямо вперед, но, даже еще не увидев его, почувствовала присутствие, вздрогнула, быстро повернула голову и улыбнулась.
- Пошли...
Ей не было нужды задавать вопросы. Она читала радость и гордость в его глазах. Видела, как вздрагивают от нетерпения его руки, схватившие с полки их фибровый чемодан.
Он смотрел на тех, кто мог бы стать их спутниками, с иронией, жалостью, с легкой долей презрения. На трех моряков из Шербура, измученных двухсуточным отпуском в Париже, один из которых был так бледен, что, казалось, его вот-вот стошнит, на крестьянку в черном, лет за пятьдесят, словно застывшую на всю ночь, положив руки на зажатую в ногах корзину из ивовых прутьев, наконец, на кудрявую мать-одиночку, уже готовую вынуть из лифчика грудь, чтобы покормить своего малыша.
В их присутствии Лина не посмела о чем-либо спрашивать. Мишель не сказал ей, куда он идет. По прибытии на вокзал Сен-Назер им пришлось бежать вдоль всего состава. Поезд был длинным, вагоны третьего класса находились в его голове.