JК
Дело Уичерли :: Макдональд Росс
Страница: 322 из 322В его глазах появился вдруг какой-то новый, холодный и безжалостный блеск.
Неожиданно для самого себя я сказал:
— Я принесу вам пиджак, но только если вы сделаете письменное заявление. Много писать не обязательно. Бумага у вас есть?
— Да, в тумбочке, кажется, есть блокнот. А что надо писать?
— Если хотите, я вам продиктую.
Я достал из тумбочки блокнот и протянул Тревору свою ручку. Больной положил блокнот на колени и под мою диктовку написал:
«Признаюсь, что второго ноября прошлого года я убил Кэтрин Уичерли, которая отказалась вступить со мной в интимную связь».
Тревор поднял на меня глаза:
— Звучит довольно пошло.
— А что вы предлагаете?
— Вообще ничего не писать.
— Нет, не писать нельзя. «...отказалась вступить со мной в интимную связь. Я также убил Стэнли Квиллана и Бена Мерримена, которые меня этим убийством шантажировали». Распишитесь.
Писал Тревор хмурясь, медленно и с трудом. Когда он кончил, я взял у него из рук блокнот. Ногти у него были синие. Под подписью стояла еще одна фраза:
«Упокой, Господи, мою душу».
«И мою тоже», — подумал я, вырывая из блокнота исписанный листок и кладя его на тумбочку, на самый край, чтобы Тревор не мог до него дотянуться. За дверцами стенного шкафа, наподобие спящих собак, лежали тени. Мрак и тишина. Говорить больше было не о чем.
Неожиданно для самого себя я сказал:
— Я принесу вам пиджак, но только если вы сделаете письменное заявление. Много писать не обязательно. Бумага у вас есть?
— Да, в тумбочке, кажется, есть блокнот. А что надо писать?
— Если хотите, я вам продиктую.
Я достал из тумбочки блокнот и протянул Тревору свою ручку. Больной положил блокнот на колени и под мою диктовку написал:
«Признаюсь, что второго ноября прошлого года я убил Кэтрин Уичерли, которая отказалась вступить со мной в интимную связь».
Тревор поднял на меня глаза:
— Звучит довольно пошло.
— А что вы предлагаете?
— Вообще ничего не писать.
— Нет, не писать нельзя. «...отказалась вступить со мной в интимную связь. Я также убил Стэнли Квиллана и Бена Мерримена, которые меня этим убийством шантажировали». Распишитесь.
Писал Тревор хмурясь, медленно и с трудом. Когда он кончил, я взял у него из рук блокнот. Ногти у него были синие. Под подписью стояла еще одна фраза:
«Упокой, Господи, мою душу».
«И мою тоже», — подумал я, вырывая из блокнота исписанный листок и кладя его на тумбочку, на самый край, чтобы Тревор не мог до него дотянуться. За дверцами стенного шкафа, наподобие спящих собак, лежали тени. Мрак и тишина. Говорить больше было не о чем.