Пусть победит сильнейший (рассказы)   ::   Раевский Борис Маркович

Как изумленно раскрыл рот маленький юркий француз-секретарь.

А в зале уже рос шум, гул. Какие-то восклицания! Удивление!

Этот шум все усиливался и усиливался, вышел за пределы Пале-де-Шайо и наконец выплеснулся на страницы вечерних газет восторженными заголовками.

"Самый честный судья!"

"Русский судья покорил Париж!"

* * *

На этом можно, пожалуй, и кончить рассказ о "самом честном судье". Рассказ, который звучит как спортивная "байка", хотя в нем почти нет вымысла. А может быть, следует еще добавить, что, пожалуй, больше всех поразили эти шумные заголовки самого Хлопина.

- Впечатлительный народ - французы, - говорил он, смущенно приглаживая уши.

А когда Ершов принес в отель новую газету с очередной крупно набранной порцией восторга, Хлопин поглядел на свой снимок и раздумчиво произнес:

- Вроде как грудью на амбразуру...

- Чего-чего? - не понял Ершов.

- Так разрисовали. Ну, словно я - грудью на амбразуру. Да... Впечатлительный народ - французы.

ЕСЛИ НУЖНО...

Старший лейтенант Виктор Кароза заканчивал тренировку.

Провел последнюю серию по тугой, словно каменной, груше, и, завершив ее эффектным крюком левой, отвернулся от снаряда.

Крюк левой - резкий, мгновенный, как выстрел, - коронный, удар Карозы. Это как точка в конце фразы. Все. Аут.

Леопольд Николаевич кивнул. И пальцем взлохматил свою левую бровь.

Кароза уже давно занимался у Леопольда Николаевича. Знал тренера наизусть.