JК
Рекся и Пуцек :: Грабовский Ян
Страница: 5 из 73— А что ваша Метка за особа такая, чтобы не могла стать приёмной дочкой моей Верной? Хорошо, если бы у всех людей было такое золотое сердце, как у этой собаки!
Девочки переглянулись, подумали, подумали —и, ни слова не говоря, побежали домой. Они тут же вернулись.
— Вот она, — говорит Вися и развёртывает кусок старой овчины. А там — ягнёночек.
— Овчина — это Меткино приданое, — объясняет мне Зося.
— Чтобы ей было тепло в конуре, — добавляет Вися.
Идём с Меткой и её приданым к конуре. Зову Верную. Выходит. Смотрит она мне в глаза преданным взглядом, но машет хвостом как-то торопливо.
«Если у тебя, хозяин, ко мне важное дело, — говорит, — то скажи скорей. Ведь ты знаешь, что у меня в конуре малыш. Нельзя ни на минуту оставлять его без присмотра».
Я положил перед Верной на землю Метку в овчинке. Ягнёночек был так слаб, что не стоял на ногах.
— Это свой, — говорю Верной. — Свой, милая!
«Да как же можно не пожалеть такого беспомощного червячка!» — отвечают мне честные собачьи глаза. Взяла моя Верная ягнёнка осторожно за шиворот и унесла к себе.
Попелюшки онемели от изумления. А когда пришли в себя, схватили овчину и полезли обе разом в конуру.
— Вы уж не вмешивайтесь! — говорю девочкам. — Видно, Верной овчинка ваша ни к чему. Уж она лучше всех знает, как ей воспитывать свою приёмную дочку.
Девчушки постояли перед конурой с овчинкой в руках, постояли — и пошли.
Но с тех пор ежедневно, по нескольку раз в день, появлялись на нашем дворе. Они приносили с собой какое-нибудь угощение для верной, молча клали его в миску и усаживались на корточках перед конурой.
Девочки переглянулись, подумали, подумали —и, ни слова не говоря, побежали домой. Они тут же вернулись.
— Вот она, — говорит Вися и развёртывает кусок старой овчины. А там — ягнёночек.
— Овчина — это Меткино приданое, — объясняет мне Зося.
— Чтобы ей было тепло в конуре, — добавляет Вися.
Идём с Меткой и её приданым к конуре. Зову Верную. Выходит. Смотрит она мне в глаза преданным взглядом, но машет хвостом как-то торопливо.
«Если у тебя, хозяин, ко мне важное дело, — говорит, — то скажи скорей. Ведь ты знаешь, что у меня в конуре малыш. Нельзя ни на минуту оставлять его без присмотра».
Я положил перед Верной на землю Метку в овчинке. Ягнёночек был так слаб, что не стоял на ногах.
— Это свой, — говорю Верной. — Свой, милая!
«Да как же можно не пожалеть такого беспомощного червячка!» — отвечают мне честные собачьи глаза. Взяла моя Верная ягнёнка осторожно за шиворот и унесла к себе.
Попелюшки онемели от изумления. А когда пришли в себя, схватили овчину и полезли обе разом в конуру.
— Вы уж не вмешивайтесь! — говорю девочкам. — Видно, Верной овчинка ваша ни к чему. Уж она лучше всех знает, как ей воспитывать свою приёмную дочку.
Девчушки постояли перед конурой с овчинкой в руках, постояли — и пошли.
Но с тех пор ежедневно, по нескольку раз в день, появлялись на нашем дворе. Они приносили с собой какое-нибудь угощение для верной, молча клали его в миску и усаживались на корточках перед конурой.