Самый красивый конь (с иллюстрациями)   ::   Алмазов Борис

— Вызывается шестнадцатый номер!

— Меня! — сказал Панама и почувствовал, как сердце горячим комком оборвалось в груди.

«Нет, — подумал он, — так ехать нельзя, нужно успокоиться. Нужно о чём-нибудь спокойном и хорошем подумать». Он вспомнил кинотеатр, куда они пошли все вчетвером, и как они ели мороженое в фойе, а Столбов строил такие рожи, что их чуть не выпели из зала.

И Юлька тоже смеялась. А когда они проводили её домой, она вдруг повернулась и сказала: «Ребята! Я вас очень люблю! Я бы без вас совсем пропала!»

А теперь все трое: и Маша, и Юлька, и Столбов — сидят где-то на трибунах и переживают за него.

— Давай, давай садись! — торопил Бычун. — Ну-ка, я стремя подержу. Сел. Ну, всё нормально! Картинка! Повод не затягивай, и всё будет как надо. Ну, пошёл!

Панама выехал на залитое солнцем поле. Волнами доносился шум с трибун. Хлопали праздничные флаги, пестрели свежевыкрашенные барьеры.

Панама резко взял повод, и конь весёлым галопом пошёл на середину. Поворот. Поклон судьям. Ну, это-то Панама умеет делать красиво. Недаром их Денис Платонович целое занятие учил. Шапку нужно снимать чётко, в два приёма. Раз-два и резко подбородок к груди.

— Это твой? — спросил старичок в судейской ложе.

— Мой! — отвечал старый тренер.

— Ну, кланяться ты их научил, посмотрим, научил ли садить…

Донна-донннн! — звякнул судейский колокол. И Панама повёл Нерона на первый барьер. Конь шёл очень резво, но мальчику капалось, что всё движется медленно и плавно, как во сне.