Самый красивый конь   ::   Алмазов Борис

Аодин едет, чуть не плачет - рыбки заболели! А рыбки-то эти гроша ломаного не стоят, и на сковородку-то не положишь. Панаме почему-то стало очень скверно. И неожиданно для себя он сказал:

- У меня тоже рыбки есть! - Хотя никаких рыбок у него не было.

- Ты - пацан, ты - другое дело. А тут взрослый дядька в игрушки играется! . .

- Все лучше, чем водку пить! - сказал Панама и сам себе удивился.

- Это точно, конечно... - сказал шофер и замолчал. Панама был рад, когда они доехали. Он выскочил из машины, бодро толкнул дверь института, но сердце у него бешено колотилось. В большом вестибюле, за никелированным забором стояла толстая тетка с громадной кобурой на боку.

- Тетя, извините, пожалуйста, могу я видеть Петра Григорьевича Николаева?

- Пропуск заказан? - рявкнула тетка.

- Нет, тетя, я с письмом, - сказал Панама самым вежливым голосом, на который был способен.

- Звони по телефону! Панама набрал номер, написанный в бумажке.

- Можно попросить Петра Григорьевича, извините, пожалуйста...

- Его нет! - И трубка загудела. Панама опять набрал номер.

- А где Петр Григорьевич? Извините, пожалуйста.

- На конференции! - И трубка загудела.

- Тетя, - сказал Панама, - у меня важное дело. Можно, я отнесу письмо?

- Оставляй на охране. Пойдет домой, я передам.

- Борис Степанович велел в собственные руки. Тетя, это очень важно! Можно, я пройду? Я вам портфель в залог оставлю.