Самый красивый конь   ::   Алмазов Борис

А завтра опять:

- Лечь на круп! Покачать шенкелями! Поменять лошадей! Панама уже всех учебных коней знает. Вон шагает злобный истеричный Нерон, который, кажется, только и ждет момента, чтобы укусить или лягнуть. У него есть излюбленное издевательство: с разбегу прижаться боком к стене. И когда всадник, скрючившись от боли, хватается за колено, Нерон его мгновенно сбрасывает и ржет заливисто и нагло, точно смеется. Тяжело ступает огромный, как слон, Формат, нет такой силы, которая подняла бы его в галоп. Панаме кажется после тренировки, что не он на Формате ездил, а Формат на нем. У Ромбика на правом глазу бельмо, поэтому он очень пуглив. Хлопнет бич - он сразу влево шарахнется, боится, что его со слепой стороны опасность подстерегает. Раз в две недели Панама получает "хорошую встряску для массажа кишок", как говорит Денис Платонович, - на Карантине. Карантин был в прошлом довольно порядочным рысаком. От его спортивного прошлого осталось неудержимое стремление быть первым и невероятно крупная рысь, от которой у всадника глаза готовы выскочить на лоб. Ехать на нем - все равно что скакать на взбесившемся паровозе.

- То ли дело у Бориса Степановича Конус, - мечтательно сказал как-то Панама Бычуну, когда они вместе шли с тренировки. Мастера тренировались в той части манежа, куда на учебных лошадях лучше и не показываться. Там пофыркивали, мягко ступая точеными ногами, кровные красавцы. И всадники неуловимыми движениями заставляли выделывать их сложнейшие фигуры высшей школы.