Семейное счастье   ::   Вигдорова Фрида Абрамовна

Возвратясь из больницы, она разворачивала Катю, клала ее, распеленутую, на кровать, и они с Аней, примостившись по обе стороны, глядели. Катя лежала на животе, морщила лоб и тыкалась лицом в одеяло: то поднимет голову, то уронит. Аня хохотала:

- Гляди, гляди, какая смешная!

И никто не осаживал ее: "Аня, тише!"

- Девчонка захолодела, укройте! - говорила Анисья |Матвеевна, но говорила не сердито, ей самой было весело смотреть на Катю.

А я была такая же маленькая? Расскажи! Когда я была, как Катенька, ты меня тоже клала на живот? И я также тыкалась носом? А ты меня сильно любила?

- Я тебя и сейчас люблю! Еще как!

- Нет, маленьких больше любят. Я знаю. Это все говорят.

- Будет тебе! Любит, не любит, плюнет, поцелует! Для матери все равны, - пробурчала Анисья Матвеевна. - Эх, дети! Морока!

Анюта очень любила Катю. А Катя - Анюту. Стоило Ане подойти к Кате, как та вскидывалась, будто хотела встать навстречу. Она не улыбалась, она хохотала, открыв беззубый рот, а если сидела на руках у матери, то тянулась к Ане и тыкалась лицом в Анино плечо.

- Дай мне ее подержать, - умоляла Аня. - Вот честное слово - не уроню!

И Саша осторожно сажала Катю Ане на колени. Анисья Матвеевна смотрела настороженно, но не перечила.

Когда Катя засыпала, Аня взбиралась на стул, склонялась над корзиной и тонко тянула:

- Придет серенький волчок, схватит Катю за бочок. Она пела по-старушечьи, словно кому-то подражая,

Тягуче, печально.

Они спали на полу. Ане стелили отдельно, но сейчас она приползала к матери:

- Можно я к тебе? - и ложилась, тесно прижавшись к Саше.