Собрание сочинений (Том 2)   ::   Баруздин Сергей Алексеевич

Я и по книгам читал, и выписывал, а как сюда переехал, все время хожу здесь, чтобы узнать, как что было...

Александр Петрович молчал.

И мальчишка молчал. Вдруг сказал:

- Вы меня презирать теперь будете?.. Да? Я ведь, если бы вы не рассказали про нее, Октябрину...

- Ну, почему же... Не так это просто - презирать...

- Я, как школу окончу, обязательно в военное училище хочу. Отец говорит: "Самая накладная профессия у нас для страны. Но самая нужная. Пока - самая нужная". Я очень хочу!

- А песня? - вспомнил Александр Петрович. - Как же это она - "Мы красная кавалерия..."? Дед, говоришь, пел?

- Не дед, а отец. Он правда ее все время вспоминает... Но хотелось, чтобы и дед... Чтоб все так было!

Александр Петрович слушал его, думал и смотрел на лес. Какой он разный. То чащоба непролазная, то просека, то поляна, то тропка, как эта. И все вместе, как жизнь. Выбирай, думай, ищи.

- Презираете меня? Да? - переспросил он.

- Пожалуй, наоборот. Хорошо, что выбираешь, думаешь, ищешь.

Александру Петровичу показалось, что мальчишка обрадовался, услышав это, и потому особенно долго прощался.

А когда они расстались и Александр Петрович свернул направо, он вспомнил, что так и не спросил, как зовут этого мальчишку. Ведь он ничего о нем не знал, ни имени, ни фамилии.

Впрочем, может, и неважно, что не спросил. Ходят же такие мальчишки по земле. И хорошо, что они есть - такие!

ТУМАН

Туман. Глухой, бесконечный и совсем не как молоко, хотя и говорят так, а хуже. Рыбак, если он настоящий, знает, что такое "молоко" над морем.