Собрание сочинений (Том 2)   ::   Баруздин Сергей Алексеевич

Политрук уехал, а Елка долго хлебала из котелка густой пшенный суп с американской тушенкой. Есть не хотелось, но батальонный комиссар сидел рядом и без конца повторял:

- Лопай! Лопай!

Что было потом, Елка не помнила. Проснулась, когда на улице уже было темно. То ли от скрипа двери, то ли от шагов проснулась.

- Выспалась? Ну и молодец! - произнес батальонный комиссар. - А теперь познакомься. - И он показал на стоявшего рядом военного в замасленном комбинезоне и танкистском шлеме. - Лейтенант Хетагуров. Вот как раз у нас с ним и есть одна мысль...

Под прикрытием темноты Елка перешла Нару в стороне от города. До рассвета, как и было сказано, просидела в Елагином овраге. Потом пошла по улицам, знакомым по давним воспоминаниям и незнакомым, разбитым, сожженным, усеянным кирпичом и стеклом, горелыми досками и вышибленными рамами. Пошла по больным улицам больного города. Он не дымил трубами своей текстильной фабрики, не пестрел яркими красками базара, не манил витринами магазинов - все это было тогда, в детстве...

На стенах сохранившихся домов и на столбах висели объявления. Белая бумага. Немецкие слова, затем русские. И на обороте сначала русские, потом немецкие:

"Всем жителям города предписывается в течение восьми часов зарегистрироваться..."

"24 октября за пособничество партизанам расстреляны: Иванов Николай, Стрехов Петр, Васильковская Мария, Щебетков Семен. Немецкое командование предупреждает, что и впредь все, кто оказывает содействие партизанам...