Собрание сочинений (Том 2)   ::   Баруздин Сергей Алексеевич

А еще раньше, до войны, когда я выращивал и воспитывал в Доме пионеров немецких овчарок, он говорил мне, что собаки, как люди, все понимают...

Он ушел, уехал, давний мой добрый знакомый.

- Что так скоро? - спросил я его уже на станции.

- Не сердись, - опять повторил он, - но, понимаешь ли, мне... Эти глупые собаки по ночам совершенно лишают сна! А у меня давление, спазмы, говорят...

Он долго что-то говорил о себе и о том, что его беспокоит. Говорил, пока не подошла электричка. Он не забыл в последнюю минуту спросить меня о том, как я похоронил отца.

- Ничего, похоронил...

- Ну, будь здоров, - крикнул он мне из тамбура. - Звони!

Я возвращался со станции поздно - около двенадцати. В поселке у нас лаяли собаки. Ласково и лениво, неистово и исступленно, а то и настороженно...

Я ЛЮБЛЮ НАШУ УЛИЦУ...

Улица как улица. Ничего особенного. Дома слева, дома справа. Деревья вдоль тротуаров.

Правда, когда летом пух летит, здорово. Как снежная метель, вьется пух по асфальту. Чиркнешь спичкой - пух с треском вспыхивает и кружится, крутится струйкой вместе с огнем.

Многие ребята занимаются этим, а я раз попробовал - не повезло. Шофер самосвала остановил, вылез из кабины: "Что, пацан, лучше занятия не нашел? Ты б еще мне под бензобак фитиль сунул!"

Так пух перестал меня интересовать - и деревья вместе с пухом.

Ну, улица и улица. Почта на одном конце, почта на другом. Булочная рядом, химчистка, овощная палатка, три магазина - "Мясо", "Диета", "Продовольственный".