Сокровище затонувшего корабля   ::   Гусев Валерий

Алешка подарил камешек маме, которая чаще всего сидела на берегу и тревожно смотрела в даль моря: не появится ли там грозный пиратский сорокапушечный фрегат или «вот с такими глазами рыбища», которая безжалостно схавает ее любимого «лягушонка».

А папа был задумчив. И озабочен. О чем-то все время размышлял и о чем-то иногда вполголоса и кратко переговаривался с тетей Женей, когда нас не было поблизости…

А в час вечерней прохлады мы иногда спускались с тетей Женей на пляж, и она устраивала час вечернего костра и пекла на нем мидии, которые мы собирали за день.

Приходил наш вечно сонный охранник, приносил охапку дров и, зевая, уходил наверх, спотыкаясь на ступенях. А мы долго сидели у костра, слушали, как, засыпая, чуть слышно вздыхает море, шурша сонными волнами по песку, как оглушительно скрипят всегда невидимые цикады. Смотрели, как мерцают звезды, как всходит луна, как таинственно скользят в дали моря огни его кораблей. И медленно движутся к городу, над которым светит своими огнями романтический маяк.

– Это не маяк, - как-то развеяла наше заблуждение тетя Женя. - Это такой небоскреб, высоченный и узкий. Он стоит над морем, прямо над обрывом. В нем тридцать этажей. - Это она сказала с гордостью, будто сама его построила. Или этажи считала.

– Во бы там пожить, - размечтался Алешка. - На самой крыше! Оттуда, наверное, Турцию видно. - Далась ему эта Турция.

– И не мечтай, - огорчила его тетя Женя, вороша ярко-красные угли. - Там не живут, там работают. Банкиры.

– Деньги делают?

– Ага. Это самый крупный банк на юге. «Кредит» называется…

Ну и пусть банк.