JК
Солнечное затмение :: Лиханов Альберт
Страница: 101 из 109Пол тщательно подмели, когда уезжали, может быть, даже вымыли, он тускловато поблескивал, бросая зайчики от последних лучей заходящего солнца на мелкие гвоздички обоев.
Федор оглядывал пустую комнату еще и еще раз, словно стараясь запомнить все до мельчайших подробностей. Он был там совсем немного и знал эту комнату другой. А главное, там всегда была Лена, и остальное не имело абсолютно никакого значения – где шкаф, где диван, где телевизор; главное – Лена. Вокруг нее стояло как бы сияние – радостное или грустное, – и этот свет вытеснял остальное, приглушал подробности, делал их незначительными и неважными…
Федор пригляделся: у двери, в темном углу, лежал маленький целлулоидный пупсик. Голая розовая куколка. Она лежала очень неловко – уткнувшись лицом в пол и задрав руки. Будто бросилась в отчаянии на землю.
Федя оглядел пустую комнату еще раз и спустился на землю.
Он прислонился спиной к водосточной трубе и принялся следить за голубями.
Солнце упало за акации, но небо было прозрачным и светлым, и голуби кувыркались, купаясь в воздушной лазури.
Что-то замкнулось в Федоре. Он молчал дома. Он даже ни о чем не думал. Пусто было в голове.
На уроках, когда его поднимали, он вставал, растерянный, не знающий, что сказать, и ребята уже начали похихикивать над ним, тут же присобачив кличку Угрюм Бурчеев. Но Федор и этого не слышал.
Тело его как будто потеряло способность ощущать, а душа – чувствовать. После уроков он садился в автобус и ехал в старый район.
Федор оглядывал пустую комнату еще и еще раз, словно стараясь запомнить все до мельчайших подробностей. Он был там совсем немного и знал эту комнату другой. А главное, там всегда была Лена, и остальное не имело абсолютно никакого значения – где шкаф, где диван, где телевизор; главное – Лена. Вокруг нее стояло как бы сияние – радостное или грустное, – и этот свет вытеснял остальное, приглушал подробности, делал их незначительными и неважными…
Федор пригляделся: у двери, в темном углу, лежал маленький целлулоидный пупсик. Голая розовая куколка. Она лежала очень неловко – уткнувшись лицом в пол и задрав руки. Будто бросилась в отчаянии на землю.
Федя оглядел пустую комнату еще раз и спустился на землю.
Он прислонился спиной к водосточной трубе и принялся следить за голубями.
Солнце упало за акации, но небо было прозрачным и светлым, и голуби кувыркались, купаясь в воздушной лазури.
Что-то замкнулось в Федоре. Он молчал дома. Он даже ни о чем не думал. Пусто было в голове.
На уроках, когда его поднимали, он вставал, растерянный, не знающий, что сказать, и ребята уже начали похихикивать над ним, тут же присобачив кличку Угрюм Бурчеев. Но Федор и этого не слышал.
Тело его как будто потеряло способность ощущать, а душа – чувствовать. После уроков он садился в автобус и ехал в старый район.