Страсти по четырем девочкам   ::   Яковлев Юрий

Хочу уничтожить тот огненный знак,

А он вырастает, как рисовый злак

На рисовой тонкой бумаге.

Его не сожжешь - он в огне не горит.

Его не разрушишь - он тверд как гранит.

Он ночью мерцает во мраке.

Он губит меня, как взрывная волна.

Он ранит меня - я смертельно больна.

Как много страданья приносит Сасаки иероглиф войны. Словно он не просто знак, нанесенный тонкой кисточкой, а оживший призрак войны, который преследует девочку днем и ночью... Днем и ночью. Но рука не выпускает кисточку.

Я ближе бумагу придвину к окну

И снова я кисточку в тушь обмакну.

И дрогнет рука от волненья.

Другой иероглиф на солнце блестит.

И кажется, это Журавлик летит,

На крыльях, несет он спасенье.

Лети, мой Журавлик, быстрее лети:

Лишь тысяча птиц меня может спасти.

Рука белых птичек считает.

Со всех уголков благодатной земли

Слетелись ко мне на постель журавли.

И лишь одного не хватает.

Сасаки опустилась на циновку и закрыла глаза. Но не уснула: губы ее шевелятся, реснички вздрагивают. Она снова и снова пересчитывает окруживших ее бумажных журавликов. Их такая большая стая. Они спасут ее! Но вот одного не хватает...

Не хватает одного журавлика! А где наш журавлик "глаголы здесь чудили, задачки с рельс сходили"?

- Почему "театральное ружье" не выстрелило? - сетует Пьеро. - Почему в нужный момент он не появился в доме Сасаки?

- В Театре не все кончается благополучно.