Страсти по четырем девочкам   ::   Яковлев Юрий

Девочки печально посмотрели на Саманту и молча ушли. Но Саманта почувствовала, что она не одна, что кто-то, чужой и опасный, находится где-то рядом. И зазвучал железный голос:

Я притаилась в мине ржавой,

Меня ребенок в руки взял

И потянулся след кровавый,

И проявился мой оскал.

Я мертвой только притворилась,

И пусть Чернобыль вдалеке,

Но Хиросима повторилась

На мирной Припяти-реке.

Голос умолк, как железный лязг промчавшегося танка. И Саманта почувствовала войну так реально, словно та уже поднималась по нагретым солнцем ступеням крыльца и готова была ударом сапога выбить дверь и вломиться в дом.

"Из семейного альбома смотрит атомная бомба с человеческим лицом, со страдальческим венцом".

Девочка осталась с глазу на глаз с войной.

И тогда Саманта со всей силой почувствовала, что наступил момент, когда она может остановить войну. Она одна во всем мире. Вчера было рано, завтра будет поздно. Сегодня! И никто другой, только она. Она! Она!

Когда в обыкновенном театре по ходу пьесы наступает ночь, осветители убирают свет, а рабочие сцены по команде помрежа поднимают на блоках желтую картонную луну. В моем Театре все иначе. И ночь настоящая, и луна не картонная. И девочка самая натуральная...

Луну, как мяч, качают реки.

Огромный шумный мир затих.

Мечтают маленькие Бекки

О Томах Сойерах своих.