JК
Тайна на дне колодца :: Носов Николай
Страница: 186 из 375Всего до революции в Киеве было восемь государственных гимназий, и все они назывались пономерам: от первой по восьмую, а теперь к ним присоединилась еще и девятая. А потом, когда была образована единая трудовая школа, наша гимназия, как и все остальные, была переименована в трудовую школу-семилетку, номер сейчас уже не помню какой.
Теперь часто приходилось слышать, что нашим ребятам трудней учиться, чем прежним. Это не совсем так. В дореволюционной гимназии, помимо обязательных немецкого и французского языков, изучались еще церковнославянский, древнегреческий и латинский (то есть древнеримский) языки. Изучать эти так называемые мертвые языки было дело муторное, так как ни на минуту не оставляла мысль, что ни к чему учить языки, на которых говорили тысячу или две тысячи лет назад, а теперь уже никто и не говорит нигде. Многие не выдерживали постоянной зубрежки и уходили из гимназии, или их исключали за неуспеваемость. Русское правописание тогда было гораздо сложней теперешнего. Звук "е" обозначался тогда не только буквой "е", но еще и буквой "ять", которая писалась на манер твердого знака с палочкой впереди, но произносилась в точности так же, как буква "е". И вот в одних словах нужно было писать "е", а в других почему-то "ять". И не было никакого правила, по которому можно было бы определить, какую букву нужно писать: "е" или "ять". Слова, в которых писалась буква "ять", нужно было просто запомнить, а их было столько же или почти столько, как и тех, в которых писалась буква "е". Таким образом, в памяти надо было держать чуть ли не весь словарь.
Теперь часто приходилось слышать, что нашим ребятам трудней учиться, чем прежним. Это не совсем так. В дореволюционной гимназии, помимо обязательных немецкого и французского языков, изучались еще церковнославянский, древнегреческий и латинский (то есть древнеримский) языки. Изучать эти так называемые мертвые языки было дело муторное, так как ни на минуту не оставляла мысль, что ни к чему учить языки, на которых говорили тысячу или две тысячи лет назад, а теперь уже никто и не говорит нигде. Многие не выдерживали постоянной зубрежки и уходили из гимназии, или их исключали за неуспеваемость. Русское правописание тогда было гораздо сложней теперешнего. Звук "е" обозначался тогда не только буквой "е", но еще и буквой "ять", которая писалась на манер твердого знака с палочкой впереди, но произносилась в точности так же, как буква "е". И вот в одних словах нужно было писать "е", а в других почему-то "ять". И не было никакого правила, по которому можно было бы определить, какую букву нужно писать: "е" или "ять". Слова, в которых писалась буква "ять", нужно было просто запомнить, а их было столько же или почти столько, как и тех, в которых писалась буква "е". Таким образом, в памяти надо было держать чуть ли не весь словарь.