JК
Дело о пропавшей России (Агентство Золотая пуля - Сборник новелл) :: Константинов Андрей
Страница: 184 из 237Я готова!
Заслуженный коллектив республики давал в тот день Девятую Бетховенас японским дирижером и совместным японо-российским хором. Как это ни удивительно, мою суженую так прохватила "Ода к радости" в финале, что ее было просто не узнать. Ей-богу, вместо гражданки Железняк аплодировала с сияющими - не с горящими от энтузиазма - глазами вполне Модестова жена.
Она и напевала ту знаменитую тему, и поводила пальчиками, и возносила к люстрам на особо улетных местах мечтательный взор - словом, я был очарован. И начисто забыл о подкидыше.
Более того, мы оба не вспоминали о чужом дитяти после концерта, когда разгуливали вполне уже белой ночью по прозрачному Петербургу. Я совершенно предосудительно предавался песнопениям и подражаниям оркестрам и инструментальным ансамблям, чему бездумно способствовала, как могла, и Нонна. И вконец разгулявшись, с бутылкой шампанского в руке, я пропел своей возлюбленной на скамейке в Таврическом саду целый букет оперных комплиментов. Не скрою, меня посетило небывалое вдохновение, я искрился нежнейшими акцентами, переливался тонкостями интонаций, играл голосом на грани фальши и гениальности. И не родилась еще в мире женщина, что устояла бы перед столь соблазнительным обожествлением и божественным соблазном!
Не устояла и гражданка Железняк.
Боже мой, на скамейке в глухом углу сада под чириканье и свист гнездящихся в свежей зелени кустов птиц - это было безумие! И без всяких там "маленьких штучек" - от любви не предохраняются.
***
А наследника я скоро получу.
Заслуженный коллектив республики давал в тот день Девятую Бетховенас японским дирижером и совместным японо-российским хором. Как это ни удивительно, мою суженую так прохватила "Ода к радости" в финале, что ее было просто не узнать. Ей-богу, вместо гражданки Железняк аплодировала с сияющими - не с горящими от энтузиазма - глазами вполне Модестова жена.
Она и напевала ту знаменитую тему, и поводила пальчиками, и возносила к люстрам на особо улетных местах мечтательный взор - словом, я был очарован. И начисто забыл о подкидыше.
Более того, мы оба не вспоминали о чужом дитяти после концерта, когда разгуливали вполне уже белой ночью по прозрачному Петербургу. Я совершенно предосудительно предавался песнопениям и подражаниям оркестрам и инструментальным ансамблям, чему бездумно способствовала, как могла, и Нонна. И вконец разгулявшись, с бутылкой шампанского в руке, я пропел своей возлюбленной на скамейке в Таврическом саду целый букет оперных комплиментов. Не скрою, меня посетило небывалое вдохновение, я искрился нежнейшими акцентами, переливался тонкостями интонаций, играл голосом на грани фальши и гениальности. И не родилась еще в мире женщина, что устояла бы перед столь соблазнительным обожествлением и божественным соблазном!
Не устояла и гражданка Железняк.
Боже мой, на скамейке в глухом углу сада под чириканье и свист гнездящихся в свежей зелени кустов птиц - это было безумие! И без всяких там "маленьких штучек" - от любви не предохраняются.
***
А наследника я скоро получу.