JК
Дело о старинном портрете :: Врублевская Катерина
Страница: 18 из 345Сызмальства что-то царапал углем на дощечках, кирпичах, оберточной бумаге. Белые листы были дороги — не для потех и баловства.
— Ну какое же тут баловство? — возразила я. — Это учеба.
— Так-то оно так, да отец надеялся, что помощником буду, ведь я старший в семье, а я слезно упросил отпустить меня в училище живописи. Серапион Григорьевич и сам видел, что у меня не блажь, что вся жизнь моя в рисовании, и отпустил в Москву.
— Молодец! — похвалила я отца Протасова. — Иметь такую широту взглядов — это не часто встречается.
Может быть, отец пожалел меня, а может, — есть у меня такая надежда — выгоду видел: мол, вернусь и буду ему помогать в деле. Тогда будет у него не просто мастерская, а мастерская с художником из Москвы! — Андрей Серапионович забавно поднял вверх палец, как бы показывая значимость титула. — Сейчас же по старинке работают — как двадцать лет назад стулья сколачивали, так и сейчас, никакого творчества!
— Лазарь Петрович уже рассказал вам о моей необычной прихоти? — спросила я. — Или мне повторить для вас?
— Не стоит, мне ясно. Почему ж необычная? Вполне понятная и милая прихоть, — снова улыбнулся юноша. — Хорошая мысль. Давно надоели эти нагромождения, ведь столько места занимают! Хочется все собрать и вывезти на помойку, уж простите за грубость. Сколько с отцом ни спорю, а он моих взглядов не признает. Мал еще, говорит, яйца курицу не учат, поперек батьки не лезь.
— Ну какое же тут баловство? — возразила я. — Это учеба.
— Так-то оно так, да отец надеялся, что помощником буду, ведь я старший в семье, а я слезно упросил отпустить меня в училище живописи. Серапион Григорьевич и сам видел, что у меня не блажь, что вся жизнь моя в рисовании, и отпустил в Москву.
— Молодец! — похвалила я отца Протасова. — Иметь такую широту взглядов — это не часто встречается.
Может быть, отец пожалел меня, а может, — есть у меня такая надежда — выгоду видел: мол, вернусь и буду ему помогать в деле. Тогда будет у него не просто мастерская, а мастерская с художником из Москвы! — Андрей Серапионович забавно поднял вверх палец, как бы показывая значимость титула. — Сейчас же по старинке работают — как двадцать лет назад стулья сколачивали, так и сейчас, никакого творчества!
— Лазарь Петрович уже рассказал вам о моей необычной прихоти? — спросила я. — Или мне повторить для вас?
— Не стоит, мне ясно. Почему ж необычная? Вполне понятная и милая прихоть, — снова улыбнулся юноша. — Хорошая мысль. Давно надоели эти нагромождения, ведь столько места занимают! Хочется все собрать и вывезти на помойку, уж простите за грубость. Сколько с отцом ни спорю, а он моих взглядов не признает. Мал еще, говорит, яйца курицу не учат, поперек батьки не лезь.