Дело о старинном портрете   ::   Врублевская Катерина

Медленно идя по дорожке, я беспрестанно вертела головой по сторонам, пытаясь в попадавшихся мне навстречу людях увидеть черты, присущие колдуну. Что это может быть? Нос крючком? Седая борода до пояса?

Пациенты клиники доктора Бланша неспешно прогуливались, разговаривая друг с другом, сидели на траве, на скамейках, установленных вдоль аллей, и на первый взгляд ничем не напоминали душевнобольных.

Устав ходить, я опустилась на массивную скамью с бронзовыми подлокотниками. Спустя несколько минут на ту же скамью уселся чудовищно толстый лысый мужчина в сером потрепанном плюшевом халате и пижамных брюках. Он посмотрел на меня исподлобья, насколько позволяли ему три подбородка, и произнес писклявым голосом:

— Добрый вечер, мадам! Прошу прощения, мы не представлены. Барон Жером Сент-Этьенн-дю-Мон. Прогуливаюсь тут для моциона.

— Позвольте, но Сент-Этьенн-дю-Мон — это церковь, — сказала я.

— Верно, — важно кивнул он. — Это я построил. Меня подвигла на это святая Женевьева. Мы с ней вместе отражали нашествие гуннов на Париж. Это было в 451 году от рождества Христова. Вы слышали об этом?

— Да-да, — поспешно ответила я важному господину. Мне стало как-то неуютно. — Вы живете здесь?

— У меня роскошные апартаменты, и я готов пригласить вас к себе! Пойдемте, я покажу вам раку святой Женевьевы. Она у меня стоит на каминной полке.

— Спасибо, но я очень спешу, — ответила я. Кто знает, что может прийти в голову душевнобольному? — Дело в том, что я ищу колдуна. Он тоже живет здесь.