Дело о старинном портрете   ::   Врублевская Катерина

Что же сказали полицейские сыщики, когда вы сообщили им о ваших подозрениях и обвинили меня в том, что я отдал приказ спрятать концы в воду?

— Ничего, — пожала я плечами. — Я никому ничего не сообщала.

— Что ж так?

— Зачем вмешивать французскую полицию в дела российских подданных?

— Понятно, — кивнул он. — Вы, госпожа Авилова, патриотка. Похвально, похвально. Patrie fumus igne alieno luculentior 40 . Поэтому вы не побоялись явиться ко мне на аудиенцию, показать рисунок и бросить обвинение в лицо, вместо того чтобы поделиться своими сомнениями с полицией.

— Я думала, что так будет лучше.

— Вы из N-ска? Какие экземпляры вырастают в нашей глубинке! Не оскудела земля русская героями, а в особенности героинями. Почему вы не обратились к кому-либо из мужчин? Да хотя бы к этому казаку Аршинову. Негоже даме из общества выслеживать преступников — не женское это дело.

— Для того чтобы понять, кто преступник, достаточно ума, а не грубой силы. А его у образованных женщин достаточно.

В выпуклых глазах министра иностранных дел появилось какое-то подобие улыбки, хотя тонкие губы оставались сжатыми. Он погладил бакенбарды и, выдержав паузу, произнес:

— Похоже, сударыня, лавры Олимпии де Гуж 41 не дают вам покоя. Но она плохо кончила.

— Я знаю, — ответила я. — Ее обвинили в том, что она забыла достоинства своего пола.