Тихий пост   ::   Соболев Анатолий Пантелеевич

Генка время от времени открывал глаза и пытался улыбнуться, но на осунувшемся, с провалившимися щеками лице появлялась лишь гримаса боли. У него началась гангрена.

Стиснув зубы от бессилия помочь другу, холодея от страха перед надвигающейся катастрофой, Виктор снова вставал и впрягался в волокушу.

- Помнишь колхоз, - сказал шепотом Генка на одном из привалов. Лето теплое было. Ласточки летали.

- Помню, - отозвался Виктор и обрадовался, что Генка заговорил.

И Виктор взахлеб стал вспоминать, как всем классом ходили в колхоз на уборку, как косили, возили сено, как пололи свеклу и копали картошку. Он говорил и говорил, стараясь сделать другу приятное, отвлечь его от боли, стараясь убедить себя, что никакой гангрены нет и не будет, что все это страхи, Генка выдюжит и вот-вот покажется метеостанция.

- В цирк ходили, - еле слышно сказала Генка пересохшими от внутреннего жара губами. - Ира была... - Генка бессильно опустил веки. Ты передай ей...

- Что ты, что ты! - У Виктора перехватило горло. - Ты это брось. Завтра дойдем.

Генка открыл глаза, посмотрел отрешенно, и Виктор понял - не надо врать. Не дойдут они ни завтра, ни послезавтра. И все это Генка знает.

- Ком! - прохрипел Виктор сквозь зубы и, собирая последние силы, снова потащил Генку на восток.

...Они тогда вчетвером ходили в цирк. Цвела черемуха, и городок был залит горьковато-сладким запахом, от него кружилась голова.