Тихий пост   ::   Соболев Анатолий Пантелеевич

НИКОГДА после отбоя Генка не подсунется поближе и не скажет шепотом: "Домой так хочется! Помнишь, какие шанежки мама пекла?"

Виктор вспомнил мать и отца своего друга, подумал, какон теперь напишет им? Что скажет, когда вернется домой?

Тогда, на вокзале, Наталья Николаевна все просила Виктора приглядывать за сыном, а отец его, почему-то считая Виктора опытнее и рассудительнее, тоже наказывал, кивая на Генку: "Ты его из поля зрения не выпускай, а то у него одно художество в голове".

Генка смущался, слыша такие разговоры, недовольно сопел, сутулился и глядел на привокзальную площадь. Виктор знал, что он ждет Иру. Но она так и не пришла тогда, и только потом, уже на Севере, узнали они, что ее не пустила мать. Так и не простилась она с Генкой.

А теперь вот...

Виктор застонал от горя. Поднял глаза от могильного холмика и вновь увидел бескрайнюю тундру, топкий низкий берег, который сливался с холодным морем.

Неподалеку, на камне, устало сидел немец.

"Что же делать?" - тоскливо задавал себе вопрос Виктор и не находил ответа. Каменная тяжесть давила плечи, тягучей болью ныло сердце.

Что он теперь скажет Генкиной матери, доброй тихой Наталье Николаевне, великой мастерице печь шанежки, которыми всегда угощала ребят?

Тогда, на вокзале, она стояла рядышком с матерью Виктора, и они очень походили друг на друга: обе маленькие, обе сухонькие, с проблесками седины на висках. Они все наказывали им тогда, чтобы берегли себя, чтобы не простудились и чтобы не стащили у них в пути продукты, одежду, деньги.

Виктор и Генка нехотя выслушивали советы, отвечали, что, мол, они не маленькие уже и ничего с ними не случится.