Тихий пост   ::   Соболев Анатолий Пантелеевич

- А как?

- За что же у тебя "отлично" было по немецкому?

- За чтение.

- За чтение! - передразнил Виктор. - "Зер шлехт" тебе надо, а не "аусгецайхнет". С немцем не можешь поговорить.

- А сам-то ты не учил, что ли! - огрызнулся Генка.

- У меня "мительмейсики" были да "шлехты". А ты же отличник.

- Ну и что, - буркнул Генка и замолчал, угрюмо глядя на огонь.

Виктор подбросил веток, огонь вспыхнул, затрещал. Жар усилился, и еще приятнее стало греть лицо, руки, грудь.

- Сейчас бы Костыря ляпнул что-нибудь для смеха, - невесело улыбнулся Генка.

"Это точно, - подумал Виктор. - "Жоры, рубать компот, он жирный!" орал, бывало, Мишка Костыря, когда дежурил по камбузу".

Как хорошо было на посту! Пенов с оттопыренными ушами, Жохов, пишущий сороковое письмо, этот же Генка, получающий у Чупахина вместо махорки сахар или сгущенное молоко, которое потом съедали все вместе.

А теперь они остались с Генкой вдвоем. И все из-за этих вот! Из-за них! И война из-за них, гадов!

- Ты вот за него заступаешься, - сказал Виктор, - а он сволочь, фашист! Видел карточку, как он там шагает? А кто наших ребят побил! Чупахина!

Генка оторвал взгляд от огня и какое-то время смотрел на Виктора, не понимая, о чем тот говорит.

- И брат - эсэсовец. Наверняка брат. Иначе чего бы он стал его таскать, - продолжал Виктор.

Немец интуитивно понял, о чем речь, и затравленно поглядывал то на Виктора, то на Генку.

- Не все же они такие, - со вздохом ответил Генка.