Тоня из Семеновки (сборник)   ::   Баруздин Сергей Алексеевич

Слепит глаза рыхлеющий снег.

Вот ворона с карканьем перелетела с дерева на дерево. Толстобрюхий снегирь еле-еле поднялся на ветку вербы. Синицы, сразу три, взмахнули зеленовато-желтыми крылышками и умчались в сторону. Смотреть бы сейчас и смотреть! И почему до войны все это не так виделось?

- Умоляю, побереги лучше себя, - сказал Слава, - Кажется, фрицы зашевелились...

Его заботливость поражала и обескураживала ее. С ней никогда, кажется, никто не был таким внимательным. Из старших, конечно. И никто ее не любил или, вернее, не влюблялся в нее из старших. Неужели его внимательность - это и есть любовь? Страшно подумать об этом! Страшно, чтобы не обмануться...

А ей хотелось бы этого. Очень!

- Тебе говорят, фрицы! - зло пробасил Слава.

Варя невольно вздрогнула:

- Сейчас...

Она не обиделась на его резкость.

Поправила шапку-ушанку и положила на бруствер окопа автомат:

- Я вижу...

Минут двадцать шла перестрелка. Слава стрелял деловито, спокойно, будто занимался мирным важным делом. И она стреляла. И ей было приятно видеть его таким: умным, сосредоточенным, старшим. Ей всегда казалось, что мужчины умней и серьезнее женщин, что они никогда не способны на такие глупые мысли и разговоры, которых она наслушалась и до войны, и в войну, пока работала с девочками в райисполкоме.