Третий в пятом ряду   ::   Алексин Анатолий

В другой раз он объявил голодовку… Ему показалось, что я несправедливо поставила двойку одному из учеников. Ваня подошел на переменке ко мне и тихо сказал:

— Вы, Вера Матвеевна, не задавали нам то, о чем спрашивали.

— Но и того, что я задавала, он тоже не знал… как следует.

— Как следует? Может быть… Но ведь за это не ставят двойку.

— Она уже в классном журнале!

— Но ее можно исправить.

— Нельзя!

— Вы должны это сделать.

— Никогда…

— Простите меня, Вера Матвеевна, но я буду протестовать.

— Каким образом?

— Объявлю голодовку!

Я улыбнулась и махнула рукой.

Но в буфет он в тот день не ходил. Я проверила: не ходил. На следующий день тоже…

— Голодаешь? — спросила я его с нарочитой небрежностью.

— Голодаю, — ответил он.

— И долго еще… собираешься?

— Пока не исправите двойку… — Потом он огляделся и тихо добавил: —

Вы не бойтесь: другие об этом не знают. А то придется закрыть школьный буфет!

Вечером я пошла к родителям Вани.

Беловы жили рядом со школой, через дорогу.

Самого Вани, к счастью, дома не оказалось. Его родители, милые, застенчивые люди, очень встревожились. В них не было ни Ваниной решительности, ни его озорства.

— Что-то случилось? — спросила мать, как бы придерживая сердце рукой.

— Что он… там?

— Не беспокойтесь.

— Как же не беспокоиться? Для него живем…

Самое уютное место в комнате было отведено столу, на котором лежали

Ванин портфель (я его сразу узнала!), тетради и книжки.