Трудная коррида   ::   Яковлев Юрий

И тогда мой человеческий голос сказал:

- А если бы Гена не бросился на помощь?

Я весьнапрягся. Даже сердце замерло, перестало стучать. Что ответит машина? Найдет ли ответ, железная?

Нашла. Так просто, не теряя времени, нашла простой и разумный ответ:

- Он бы остался жив.

- Верно! Он бы остался жив, но... - Мой голос захлебнулся. Я по-рыбьи продолжал открывать рот, а слова не звучали. Когда же у меня вновь прорезался голос, я сказал:

- Так Александр Матросов мог бы и не закрыть грудью амбразуру.

- Вы не по существу говорите, - был ответ. - Тогда было другое время. Война.

Я все забывал, что имею дело с железом, и по инерции пытался рассуждать.

Неужели для проявления высоких чувств нужна война? А в хорошее, мирное время человек не может отдать жизнь за друга? Мне стало холодно. Я поежился.

Помню, как из последних сил я пошел в атаку. Я спросил:

- Скажите, где были вы в то время, когда погибать ради жизни товарища не было чрезвычайным происшествием, материалом для комиссии, а называлось подвигом?

Но защелкали реле, завертелись шестеренки, и с железным звоном, как монеты из сломанного автомата, посыпались слова:

- Я нигде не был. До меня еще тогда не додумались. А на предприятии, где меня изготовляют, тогда штамповали банки для противогазов и делали "рубашки" для гранат.

В старых ленинградских домах большие прихожие. И если расставить стулья и повесить на входную дверь белую простыню, может получиться неплохой домашний кинотеатр. Гаснет свет.