JК
Трудная коррида :: Яковлев Юрий
Страница: 43 из 54Только руки бы слегка дрожали и пламя никак не попадало на кончик сигареты...
Но сны не снятся по заказу. Не знаю, кто создает и утверждает сны, но в эту ночь мне приснился мертвый тореадор. Небольшой такой, на желтом овале, как на Генкином рисунке, в кукольном костюмчике, похожий на сувенирную куклу. Быка рядом не было. И не видно, что делает толпа: размахивает ли руками, орет ли, кидает ли гнилые апельсины или богобоязненно крестится - католики!
Я медленно шел по речному песку и никак не мог дойти до центра арены, где лежал тореро. Хруп-хруп, хруп-хруп! Как далеко, однако! Я выбился из сил, прежде, чем подошел к нему. Заглянул в лицо и признал в нем Генку. Генка! Что ты здесь делаешь? Вставай, я стряхну с тебя песок, и пойдем!
Он молчал и глаз не открывал. А на рукаве у него - на левой руке был повязан Майин платок - белый в горошек.
Тогда я опустился на колени и потряс его за плечо: вставай, спектакль кончился.
Не поднялся мой Генка. И не откликнулся.
И вдруг я понял, что это не спектакль. Нет ни трибун, ни зрителей. Нет ни пикадоров, ни пионов, ни бандерильеров. Только мокрый песок и на нем мертвый Генка. Ноги вместе, руки раскинуты, как снятый с креста.
И несмолкаемый грохот горной реки.
Сперва я жил одной надеждой, как на камфоре. Могла же произойти ошибка, мог сработать "испорченный телефон". Может быть, еще появится деус экс махина. Вдруг это случилось с кем-то другим, а лучше бы совсем ни с кем не случалось. Или Генка спас Майю, и они скоро вернутся.
Но сны не снятся по заказу. Не знаю, кто создает и утверждает сны, но в эту ночь мне приснился мертвый тореадор. Небольшой такой, на желтом овале, как на Генкином рисунке, в кукольном костюмчике, похожий на сувенирную куклу. Быка рядом не было. И не видно, что делает толпа: размахивает ли руками, орет ли, кидает ли гнилые апельсины или богобоязненно крестится - католики!
Я медленно шел по речному песку и никак не мог дойти до центра арены, где лежал тореро. Хруп-хруп, хруп-хруп! Как далеко, однако! Я выбился из сил, прежде, чем подошел к нему. Заглянул в лицо и признал в нем Генку. Генка! Что ты здесь делаешь? Вставай, я стряхну с тебя песок, и пойдем!
Он молчал и глаз не открывал. А на рукаве у него - на левой руке был повязан Майин платок - белый в горошек.
Тогда я опустился на колени и потряс его за плечо: вставай, спектакль кончился.
Не поднялся мой Генка. И не откликнулся.
И вдруг я понял, что это не спектакль. Нет ни трибун, ни зрителей. Нет ни пикадоров, ни пионов, ни бандерильеров. Только мокрый песок и на нем мертвый Генка. Ноги вместе, руки раскинуты, как снятый с креста.
И несмолкаемый грохот горной реки.
Сперва я жил одной надеждой, как на камфоре. Могла же произойти ошибка, мог сработать "испорченный телефон". Может быть, еще появится деус экс махина. Вдруг это случилось с кем-то другим, а лучше бы совсем ни с кем не случалось. Или Генка спас Майю, и они скоро вернутся.