JК
У меня в груди Анюта :: Дорофеев Александр
Страница: 1 из 12---------------------------------------------
Александр Дорофеев
У меня в груди Анюта
* * *
Вадик Свечкин очень похож на одного из первых наших космонавтов. То ли на Белку, то ли на Стрелку. Не помню точно, кто из них был лайкой. Кажется, Белка.
Особенно похож Вадик зимой – в шубе и шапке с крепко-накрепко подвязанными ушами.
Шапочные шнурки у Вадика всегда пожеванные и заледеневшие. Поэтому шапку снять не просто, как крепко закупоренный сосуд или герметичный шлем.
На первом уроке он обыкновенно сидел в шапке и плохо слышал, дожидаясь, когда шнурки размякнут. Лицо у него в это время, будто за стеклом, особенно светлое и мечтательное. Ну, точно умненькая Белка, которая пытливо глядит из иллюминатора на Землю, не понимая, чего это такое.
В конце концов шнурки ему поменяли на пуговицу и петельку. Однако металлическая военная пуговица со звездой – а на другую Вадик никак не соглашался – примерзала к подбородку. Во всяком случае, он так говорил и первый урок упорно просиживал в шапке. Даже на физкультуре, в жарко натопленном спортзале, не снимал. Здорово выглядел в трусах, майке и ушанке, как хорошо подстриженный пудель.
Разве что на пении, если оно выпадало первым, у нашей классной, у Анны Павловны, выкарабкивался Вадик из шапки, стаскивал, как скальп, обдирая нос, вывихивая уши, потому что не мог не петь. Мы тогда разучивали «Хотя скафандр мне жмет чуть-чуть, – чу-чу, – тоненько заливался Вадик, – я все равно летать хочу».
Александр Дорофеев
У меня в груди Анюта
* * *
Вадик Свечкин очень похож на одного из первых наших космонавтов. То ли на Белку, то ли на Стрелку. Не помню точно, кто из них был лайкой. Кажется, Белка.
Особенно похож Вадик зимой – в шубе и шапке с крепко-накрепко подвязанными ушами.
Шапочные шнурки у Вадика всегда пожеванные и заледеневшие. Поэтому шапку снять не просто, как крепко закупоренный сосуд или герметичный шлем.
На первом уроке он обыкновенно сидел в шапке и плохо слышал, дожидаясь, когда шнурки размякнут. Лицо у него в это время, будто за стеклом, особенно светлое и мечтательное. Ну, точно умненькая Белка, которая пытливо глядит из иллюминатора на Землю, не понимая, чего это такое.
В конце концов шнурки ему поменяли на пуговицу и петельку. Однако металлическая военная пуговица со звездой – а на другую Вадик никак не соглашался – примерзала к подбородку. Во всяком случае, он так говорил и первый урок упорно просиживал в шапке. Даже на физкультуре, в жарко натопленном спортзале, не снимал. Здорово выглядел в трусах, майке и ушанке, как хорошо подстриженный пудель.
Разве что на пении, если оно выпадало первым, у нашей классной, у Анны Павловны, выкарабкивался Вадик из шапки, стаскивал, как скальп, обдирая нос, вывихивая уши, потому что не мог не петь. Мы тогда разучивали «Хотя скафандр мне жмет чуть-чуть, – чу-чу, – тоненько заливался Вадик, – я все равно летать хочу».