Улица младшего сына   ::   Кассиль Лев

И так как руки у него были заняты и он не мог держаться за сиденье, тоего немилосердно подкидывало, он взлетал, как мячик, на пружинной кожаной подушке, его бросало из стороны в сторону, но он крепко стискивал коробку.

— Ты бы, мальчик, полегче толкался; если на месте не держишься, руками укрепись, — посоветовал ему пожилой сосед, рыбак. — А то колотишься — сил нет! — М-не-е-е… не-е-е-чем… дер-жа… жа-жаться!..

Тут автобус так тряхнуло, что Володя больно прикусил себе язык и уже молчал потом всю дорогу.

Но все его муки, все, что перетерпел он и в детском саду, и дома, и в дороге, — все было забыто, когда он вручил наконец Ване Гриценко круглую коробку под стеклом.

— Это что у тебя? — удивился Ваня.

— А вот то, что я в воскресенье говорил! — торжествуя, пояснил Володя и сдернул бумагу с коробки. — Ртутные часы! Раз сказал — значит, уж точка. Я не из таких, что обещают, а потом не делают. На, бери!

Ваня бережно принял из Володиных рук коробку, заглянул в нее, чуточку наклонил. Ртутная лепешечка, меняясь мгновенно в своей форме, словно гримасничая и подмигивая, покатилась по коробке и запала в одно из нумерованных отверстий.

— Восемь, — прочел Ваня.

Володя осторожно наклонил коробочку в другую сторону, ртуть побежала и затекла в другую дырку.

— Двенадцать! — объявил Володя. — Значит, я выиграл.

— Ну ладно, потом сыграем, а сейчас пойдем, куда хотели.

— Это туда?.. — понимающе и многозначительно, сразу переходя на шепот, спросил Володя.