JК
В глуби веков :: Воронкова Любовь Федоровна
Страница: 263 из 483Филота не сразу понял, кто и зачем пришел к нему и кто осмелился его разбудить, сон еще туманил ему глаза. Внезапно его схватили за руки и заковали в цепи. Филота сразу очнулся и, увидев цепи на своих руках, понял, что все кончено.
— Жестокость врагов победила — о царь! — твое милосердие! — сказал он упавшим голосом.
И больше не произнес ни слова. Ему накинули на голову хламиду и повели во дворец.
Царские этеры, его ближайшие друзья, всю ночь допрашивали Филоту.
Александр ждал в соседнем покое. Он то ходил взад и вперед, то ложился. А потом вставал снова, мучимый тоской и видениями. Он слышал голос матери, неистовой Олимпиады, настойчиво и страстно заклинающей: «Убивай! Убивай! Их надо убивать!»
То возникало перед ним тело его отца, царя Филиппа, с кровавой раной в груди, и теплая кровь падала ему на руки с кинжала убийцы…
Ближайший его друг Филота, одаренный всеми милостями царя, замыслил его убить!
Иногда вдруг появлялась надежда. Может быть, Филота сможет оправдаться. И тогда все тяжкое отпадет. И все будет снова, как прежде, все, как прежде. Он и не знал до этой ночи, как хорошо было прежде…
Но этого не случилось. К утру вошел Гефестион и сказал, что они вырвали у Филоты признание.
— Вы знаете, как дружен был мой отец с военачальником Гегелохом, — сказал Филота, — я говорю о Гегелохе, погибшем в сражении. От него пошли все наши несчастья.
— Жестокость врагов победила — о царь! — твое милосердие! — сказал он упавшим голосом.
И больше не произнес ни слова. Ему накинули на голову хламиду и повели во дворец.
Царские этеры, его ближайшие друзья, всю ночь допрашивали Филоту.
Александр ждал в соседнем покое. Он то ходил взад и вперед, то ложился. А потом вставал снова, мучимый тоской и видениями. Он слышал голос матери, неистовой Олимпиады, настойчиво и страстно заклинающей: «Убивай! Убивай! Их надо убивать!»
То возникало перед ним тело его отца, царя Филиппа, с кровавой раной в груди, и теплая кровь падала ему на руки с кинжала убийцы…
Ближайший его друг Филота, одаренный всеми милостями царя, замыслил его убить!
Иногда вдруг появлялась надежда. Может быть, Филота сможет оправдаться. И тогда все тяжкое отпадет. И все будет снова, как прежде, все, как прежде. Он и не знал до этой ночи, как хорошо было прежде…
Но этого не случилось. К утру вошел Гефестион и сказал, что они вырвали у Филоты признание.
— Вы знаете, как дружен был мой отец с военачальником Гегелохом, — сказал Филота, — я говорю о Гегелохе, погибшем в сражении. От него пошли все наши несчастья.