В осажденном городе (Из записных книжек 1941-1944 гг)   ::   Пантелеев Алексей Иванович

И прошлогодний кленовый лист, "как орден" распластанныйна снегу. Все у нее живет, все дышит, все выглядит именно так, как ей хочется. Поэтическое видение мира - это свойство здоровой детской души - ни на секунду ее не покидает.

Вот два тощих высоких вяза сплелись ветвями:

- Смотрите, они здороваются... обнимаются!..

- А вот раненый стоит!..

Действительно, дерево ранено. Немецкий снаряд срезал ему вершину, на сухой надломившейся ветке повисла разбитая скворечница.

Делаем еще несколько шагов и - новое событие:

- Смотрите - все равно как пуговицы на платье!..

И правда, очень похоже: на толстом животе дерева один над другим - три белых фаянсовых ролика-изолятора.

Свернули в боковую аллею. Руины. Остатки кирпичной стены. Дырки. Черепки. И ничего больше.

- Ой, посмотрите! Дом разбит - все равно как бутылка...

Кто из нас, литераторов, отважился бы на такое смелое сравнение? А ведь лучше не скажешь, не выдумаешь.

ВАЛЯ ПОЕТ

А вечером я был у Пластининых. Была там и девочка Валя. Таня играла, пела. Потом попросила спеть Валю.

Начался обстрел. Слышно было, как над крышей госпиталя, над нашими головами, курлыкая, летят снаряды. Слышны были близкие разрывы. Но никто не обращал на них внимания. И девочка Валя продолжала петь: "Бьется в тесной печурке огонь".