В стране литературных героев   ::   Рассадин Станислав

Булгаков хотел сказать, что даже самый жестокий, самый страшный человек страшен лишь потому, что уверен в своей безграничной власти над другими людьми. И потому, что эти люди своим рабским страхом в нем эту уверенность поддерживают. Но стоит ему оказаться среди тех, кто его не боится,- и он сразу же может стать совсем другим, смешным и жалким...

Гена: Молодец против овец?

А.А.: Вот именно! А против молодца-сам овца... И чтобы выразить эту мысль, Михаил Булгаков взял и перенес грозного царя в непривычную для него обстановку. Сразу слетели с него величественные одежды, а под ними обнаружился самый обыкновенный человек, трусливый, жалкий, напичканный суевериями...

Гена: А-а! Значит, тут дело не в том, что эти два Ивана - разные? Ну, так бы сразу и сказали! Теперь я понял. Значит, у Булгакова - тот же самый Иван, что у Лермонтова, да? Только теперь его в другую жизнь искусственно пересадили... Так ведь такое с кем угодно сделать можно. В непривычной обстановке кто угодно растеряется. Я вон тоже сперва как этого Ивана испугался!.. Архип Архипыч! Это нечестно! Выходит, вы меня просто перехитрили! Иван-то-один и тот же!

А.А.: (такого оборота он не ожидал). Бог с тобой, Геночка! Я и не думал с тобой хитрить! Боюсь, что ты меня слишком буквально понял. Все-таки, что ни говори, а у Лермонтова и у Булгакова - два совсем разных образа. Два разных человека! Неужели знакомство с двумя Иванами тебя в этом не убедило?

Гена: Нет, не убедило! (И тут его осеняет.) А знаете, почему не убедило?

А.А.