JК
Витя-Шушера и автомобиль :: Евгеньева Лариса (Прус
Страница: 4 из 24Бурмусов уже не отвечал щелбанами на призыв: "Эй, Балбес!" - а с готовностью поворачивал голову: "Чё?"
Даже в такой мелочи, как местоположение кровати, повезло Вите-Шушере. Витя, как уже говорено, был большой мерзляк, а положили его, как назло, у самого окна. И лишь начались холода, как Витя стал мерзнуть. Но с другой стороны, с наступлением холодов стали топить. И спортсмену Петракову, который еще до общеинтернатской зарядки делал трехкилометровую пробежку, обливался холодной водой и имел два разряда - по лыжам и по плаванию, стало жарко спать у батареи, и без лишних слов он взял Витю в охапку вместе с постелью и перенес в свою кровать. Так что в итоге Витя только выиграл.
Но скажите, зачем надо было брать Витю в охапку? Разве нельзя было просто сказать - человеческими словами? Разве Витя вещь или, еще хуже того, пустое место, чтобы его вот так - не замечать? Вот и разгадка: Витю не замечали. Никто не замечал Витю - ни ребята, ни учителя, потому что нельзя ведь назвать полноценными человеческими отношениями оклики вроде: "Шушера, передай карандаш!" или замечания типа: "Синьков, не вертись!"
Синьков, он же Витя-Шушера, становился героем минуты (вернее, сорока пяти минут) лишь на уроке физкультуры. Кто его знает, отчего Витя уродился таким неуклюжим. Но что было, то было. Витя не был жиряком, наоборот, но каким жалким несуразцем являлся он на страшном уроке! Куда еще ни шло, если они прыгали в высоту, в длину или метали гранату, - тут уж каждый отвечал сам за себя и единственной Витиной жертвой был Физкультпривет, учитель физкультуры.
Даже в такой мелочи, как местоположение кровати, повезло Вите-Шушере. Витя, как уже говорено, был большой мерзляк, а положили его, как назло, у самого окна. И лишь начались холода, как Витя стал мерзнуть. Но с другой стороны, с наступлением холодов стали топить. И спортсмену Петракову, который еще до общеинтернатской зарядки делал трехкилометровую пробежку, обливался холодной водой и имел два разряда - по лыжам и по плаванию, стало жарко спать у батареи, и без лишних слов он взял Витю в охапку вместе с постелью и перенес в свою кровать. Так что в итоге Витя только выиграл.
Но скажите, зачем надо было брать Витю в охапку? Разве нельзя было просто сказать - человеческими словами? Разве Витя вещь или, еще хуже того, пустое место, чтобы его вот так - не замечать? Вот и разгадка: Витю не замечали. Никто не замечал Витю - ни ребята, ни учителя, потому что нельзя ведь назвать полноценными человеческими отношениями оклики вроде: "Шушера, передай карандаш!" или замечания типа: "Синьков, не вертись!"
Синьков, он же Витя-Шушера, становился героем минуты (вернее, сорока пяти минут) лишь на уроке физкультуры. Кто его знает, отчего Витя уродился таким неуклюжим. Но что было, то было. Витя не был жиряком, наоборот, но каким жалким несуразцем являлся он на страшном уроке! Куда еще ни шло, если они прыгали в высоту, в длину или метали гранату, - тут уж каждый отвечал сам за себя и единственной Витиной жертвой был Физкультпривет, учитель физкультуры.