Волшебный мелок   ::   Хопп Синкен

Нарядные лаковые туфли покрылись золой и пеплом, а нос у Софуса был густо вымазан сажей,

-- Теперь нам придется умыться среди бела дня! -- вздохнул Юн.

-- Вот еще, не такие уж мы чумазые! -- возмутился Софус. -- Да мне вовсе и нельзя так часто умываться. Мне доктор запретил -- говорит, это вредно.

-- Видно, у тебя и в самом деле слабое здоровье, -- заметил Юн.

-- Ну это ты брось! Я здоров как бык! -- обиделся Софус.

У Юна уже вертелся на языке ехидный ответ: он любил говорить людям напрямик, что они неправы. Сам-то он, конечно, всегда был прав и поэтому очень старался указывать другим на их ошибки. А Софус за бремя их знакомства уже успел наговорить много такого, с чем Юн никак не мог согласиться.

Но тут у мальчиков за спиной раздалось чье-то пение: закоптелый Воробей сидел на закоптелой ветке закоптелого дерева и жалобным, закоптелым голоском напевал песню. Песня была ужасно грустная. Такая грустная, что невозможно даже описать. К тому же в типографии, где печаталась эта книжка, нет в запасе букв, которыми можно было бы записать птичье пение.

И все же я попыталась сделать это для тебя. Вот какой рисунок у меня получился:

Теперь всем станет понятно, какая это была печальная песня.

Воробей пел так грустно, что Софус не выдержал и заплакал.

-- Терпеть не могу печальных песен, -- сказал он. -- Пожалуй, это единственное, чего я не выношу. Вообще же я могу вытерпеть все, что угодно.

Юну некогда было спорить: он раздумывал, как бы помочь бедному Воробью. Для начала он нарисовал ему добротный теплый пиджачок с карманами.