Страница:
9 из 310
Поставив перед собой настурцию в вазочке, с замирающим от счастья сердцем я приступила к любимому занятию. Я еще не закончила карандашный набросок цветка, когда тетка оторвалась от телевизора — мне его запрещалось смотреть — и увидела, чем я занимаюсь.
— Сейчас ты этого рисовать не будешь, — холодно заявила она, отбирая у меня карандаши и краски.
— Почему? — в полном отчаянии спросила я.
— Потому! — был обычный ответ.
Вазочку с настурцией тетка унесла и поставила на место, а краски спрятала так, что я потом их не могла отыскать, а ведь они были мною честно заработаны и не стоили тетке ни гроша. Подруга отдала мне уже начатые краски за то, что я решала для нее задачки по математике.
Было мне в ту пору одиннадцать лет. Запрещение нарисовать настурцию я восприняла как удар кинжалом в самое сердце. В тот день мне было так тяжело, что я даже плакать не могла. Схватив какую-то книгу, я забилась в угол в той же комнате, где тетка смотрела телевизор — мне запрещалось находиться в комнате одной, и пыталась углубиться в чтение. Постепенно я увлеклась содержанием. Помню, это оказалась «Аня с Зеленого Холма». Я уже не видела тетки не слышала телевизор. И тут тетка вырвала книгу у меня из рук.
— Сейчас ты это читать не будешь! — холодно заявила она.
Это было так обидно, что я отважилась на своего рода протест, спросив:
— А что же мне делать?
— Сшивать тряпки! — был жестокий ответ.
Тогда я еще не понимала, насколько тетка скупа, и считала, что мы и в самом деле очень бедные.
|< Пред. 7 8 9 10 11 След. >|