Здоровые и больные   ::   Алексин Анатолий

Именовал он себя организатором больничного дела.

В первый день, вечером, Тимоша вошел ко мне в кабинет и, попросив разрешения, присел на стул. Потом я заметил, что разговаривать он всегда любил сидя: ему неловко было смотреть на людей сверху вниз, поскольку он был двухметрового роста. Он старался скрасить эту свою огромность приглушенным голосом, извиняющейся улыбкой: великаны и силачи должны быть застенчивыми.

-- Палата отдельная... За это спасибо, -- виновато улыбаясь, сказал он. -- Но я там на все натыкаюсь. Кровать короткая, ноги на ней не умещаются. А табуретку поставить негде... Поэтому переселите меня, если можно, в другую палату. Хотя бы в соседнюю. Там шесть человек, но зато -простор! Переселите?

Однако и лишить привилегий без разрешения Семена Павловича тоже было нельзя.

-- Вы не баскетболист? -- спросил я Тимошу.

-- Это мое прозвище "баскетболист". Но в баскетбол я никогда не играл.

-- Очень жаль: тут есть команда.

Со всем, что не касалось лечения, у нас в больнице обстояло особенно хорошо: баскетбольная команда, лекции, стенгазеты.

-- А почему не играете?

-- Не хочу волновать маму: у меня в первом или втором классе шум в сердце обнаружился. Она его до сих пор слышит...

Он осторожно вытянул ноги: все время боялся что-нибудь задеть, опрокинуть.

-- Вы единственный сын?

-- Я вообще у нее один.

-- А кем мама работает?

-- Корректором. Уверяет, что это не работа, а наслаждение.