Здоровые и больные   ::   Алексин Анатолий

Это был танковый прорыв, в который должныбыли устремиться донесения самого Семена Павловича. Он вспомнил все: семейственность в отделении (мимоходом признал свою вину: либеральничал, шел навстречу!), незаконное пребывание здорового ребенка во взрослой больнице, разбазаривание болеутоляющих средств, жалобы на бездушие...

Он припомнил и другие провинности, без которых бы я, как это ни странно, не смог помогать людям... И Тимошину смерть.

Липнин пошел в наступление. А я не собирался обороняться. Хотя он поднял руку на то, что я считал своей единственной семьей, своим домом

-- А дом полагается защищать, -- сказала мне Маша. И добавила: -- К нам едет Бабкина из управления.

О Бабкиной было известно, что она не подчинялась голосам министра и начальника главка, а исключительно -- голосу совести.

-- И при этом трогательно относится к Липнину. По зову совести! --сообщила Маша. -- Интересно, куда позовет ее совесть в ходе предстоящего следствия?

Говорили, что выводы Бабкиной, продиктованные ее высокоразвитым чувством справедливости, в министерстве сомнениям не подвергались.

-- К собеседованию мы подготовимся! -- многозначительно произнесла Маша. -- Хотя она мне ясна!

-- Вы не будете там присутствовать, -- сказал я. -- По многим причинам... Это, если хотите, мое требование.

-- Пожалуйста... Мы не будем, -- с той же интонацией согласилась она. -- Но справедливый судья обязан выслушать разные стороны и все точки зрения.